В качестве эпиграфа:

1. “Я достаю из огромных штанин…”
(Маяковский В.В.)

2. “21. Запрещается изъятие у граждан паспартов, кроме случаев, предусмотренных законодательством СССР, а также приём и передпча паспартов в залог.”
(Извлечение из Положения о паспортной системе в СССР.)

Точка №1. Неудачное дежурство.

 В последнее время сержанту Табуретову не везло. Во-первых ему дали в напарники ефрейтора с глупейшей фамилией Зубов, от которого конечно, ничего хорошего ждать было нечего. А во-вторых уже второю неделю ему снился какой-то странный сон. Огромный стриженный детина, подъезжая в огромном джипе, крал у Табуретова его новенький полосатый жезл с электро-подсветкой и просто растворялся в воздухе.

И вот сегодня это треклятое дежурство у метро "Ленинский проспект". Противный сырой ветер задувал под искуственную курточку с искуственным мехом. Поземка лезла в глаза, ботинки начали прмокать в грязной жиже, покрывавшей проезжую часть. Табуретов и Зубов второй час сидели в засаде за бетонным забором стройки третьего кольца и тихо матерились. Зубов раздражал своими бессмысленными разговорами о том, что - вот, никто не нарушает, не писает в неположенном и таком привлекательном месте - под бетонным забором, ни одна старушка не продает незаконно носки, уже 12-00, а не взяли ни одного штрафа и т.д. Внезапно Табуретов подал знак готовности к выступлению из засады. По грязной улице в направлении итальянского ресторана, зябко втягивая головы в плечи и загораживаясь от ветра шли два ни рыба ни мясо, так себе - интеллигентика, неплохо одетые, по всему с деньгами.

- Как ты их узнаешь, Табуретов ? - поинтересовался Зубов.

- Эх ты, лапоть, да их НУТРОМ ЧУЮ, - огрызнулся Табуретов. Небось сосиски горячие сейчас будут жрать, подумал Табуретов первое, что подсказывал ему головной мозг в связи с итальянским рестораном. А у самих паспортов-то и нет, ведь они – эти интеллигентики, забывчивые как пингвины. Ну уж дудки, сколько можно терпеть такое издевательство над рабочим классом, меньше чем за полтинник с каждого я с них за нарушение паспортного режима не слезу, радостно думал Табуретов ускоряя шаг.

В это время на его правом ботинке предательски лопнул шнурок, второй раз за сегодня. Н-е-е-т, раз такие дела пошли, по стольнику гады, подбадривал сам себя Табуретов.

Но невезучий день и бессмысленный напарник конечно испортили все. Инженеришки показали паспорта и не оказывая сопротивления, скрылись в ресторане. В состоянии близком к оцепененнию, напарники побрели на перекресток. Как в замедленном фильме Табуретов увидел большой черный джип, проезжавший перекресток на красный свет. Надо остановить - вяло подумал Табуретов, и ,как во сне поднял милицейскую палку. Джип послушно начал останавливаться и поравнялся с сержантом. Шипя, плавно опустилось стекло, управляемое стеклоподъемником. Табуретов уже начал готовиться доложить кто он такой и в чем причина остановочки, но тут из окна высунулась толстая волосатая ручища, какой еще никогда не видал в свой жизни Табуретов, плотно схватила его новенькую милицейскую палку пальцами, подобными волосатым сосискам, и с могучей силой дернув, скрылась вместе с ней в закрывающемся окне, прибавившего ходу джипа. Какое-то время Табуретов смотрел на бессмысленно болтающийся у него на руке ремешок от новой палки, потом перед глазами у него появился оранжевый шар, лопнувший на тысячу молний, и со словами, непонятно к кому обращенными

- Эх-ты, сволочь..., он осел в грязную жижу на перекрестке...

Точка №2.

Темно и скучно. Темноту он уже не воспринимал как раздражающий фактор, привык за относительно недолгие свои годы, проведенные в различных карманах. А вот скука одолевала его, и чем дальше, тем больше…

Были времена, когда завернутый наглухо в непромокаемый целлофановый пакет он ехел со своим хозяином в плацкарте, готовясь  сойти в немыслимой  российской глуши, готовясь торжественно, исполненный гражданского долга, быть развернутым вновь перед пограничным кардоном и явить всему свету Фамилию, Имя, и Отчество своего хозяина. Такова его обязанность… А дальше ехать по водным гладям, где-нибудь на дне рюкзака, пусть невостребованным до поры до времени, и вспоминать те ответственные и незабываемые минуты присутствия в руках серьезных пограничников с автоматами. Этих воспоминаний хватит ему надолго… 

А еще вспоминал он историю, расказанную ему старой засаленной Записной Книжкой хозяина, когда по случаю ютились они вместе в одном кармане. Только находясь на небольшом относительно друг друга расстоянии все они, документы хозяина и его знакомых,  могли общаться, пользуясь особым телепатическим даром. Тогда желтая Записная Книжка и поведала, что старый его предшественник, Паспорт, выданный еще в советское время, пал смертью храбрых на дне бурной реки в одном из байдарочных походов, где-то на Урале. Теперь лежит он сердешный и кажет снующим рыбкам тот факт, что прописка у него запечатлена не какая-нибудь, а самая что нинаесть московская… Но глупым рыбкам не понять этого факта, они просто хотят кушать. И поведала она много еще чего интересного и удивительного из мира людей. Например, что билеты на поезд без паспорта не хотели давать, несмотря на то, что деньги есть… И что важная, надутая кассирша не хотела войти в положение туристов и брать на себя ответственность, так как ей до пенсии оставалось не много… И что ситуация была почти безнадежная для честных и законопослушных граждан и цивилизованных способов ее решения люди еще не придумали… И что сжалился над ними проводник поезда и посадил так, без билетов…

Все тогда слушали эту историю старой Записной Книжки, и он, новый Паспорт, и несколько Денежных Купюр, прижатых к его бокам. Хоть он и не был человеком, но сердце имел какое-то… и страшно ему было и обидно…за людей.

А сейчас декабрь, конец года и хозяин никуда не собирается ехать. Скучно. Хоть бы какой мент проверил, думал он засыпая в кармане нубуковой курточки…

Но вот на коже своей обложки он вдруг почувствовал неторопливое, но сдержанное прикосновение пальцев хозяина, интуиция не обманывала его никогда.  Это не просто рядовая ситуация. И действительно! По телепатическому каналу  он получил информацию, что хозяина и его приятеля остановил патруль. Это были сержант Табуретов и  ефрейтор со звучной, но банальной фамилией Зубов. Ну что ж, мелькнула мысль в его бумажных извилинах,  пускай попробуют проверить, не на таких нарвались, ехидно подумал он и сделал едва заметную человеческим глазом улыбку на своей фотокарточке… 

Наступил  кульминационноый момент открытия.

Хозяин и его друг, молодецы, подумалось ему, не проронили ни слово, даже тогда, когда сержант Табуретов с идиотской настойчивостью попросил  открыть все карманы сумки на предмет ношения чего–либо запрещенного, как сам он выразился. А чего может быть запрещенное в наше время? Потом уже подумалось – может запрещенная литература? Но эти мысли были уже вялыми, инцидент был исчерпан и все разошлись по своим карманам. Только паспорт ефрейтора, как его?.. а, Зубова… долго еще передавал в телепатический эфир недовольство своего хозяина, что мол не удалось им обломать этих интеллигентов паршивых на пару стольников за нарушение паспортного режима.

Так думал он, засыпая со знанием исполненного долга. А хозяин с приятелем тем временем направлялись в итальянский ресторан, но ему это было уже не интересно…

Любцов Андрей(точка 1) и Корыстов Сергей(Точка 2) 1999 г.